Фантом фрески: Сикейрос, запрятанный у всех на виду в сердце Лос-Анджелеса

Есть такая испанская поговорка: под фонарем и с фонарем в руке. Это точная метафора судьбы одной из самых значительных и скандальных муралей великого мексиканца Давида Альфаро Сикейроса.

Мураль America Tropical, точнее то, что от нее осталось и усилиями реставраторов дошло до наших дней, находится в самом бойком туристическом месте Лос-Анджелеса, на старинной улице Олвера, но большинство туристов об этом не подозревает.

Олвера-стрит, где некогда возник Лос-Анджелес, ныне представляет собой мексиканский сувенирный рынок. В глазах рябит от ярких красок мексиканских сарапе, керамики, расшитых платьев; в воздухе витает волнующий аромат кукурузных тортилий. Мало кого посетит мысль оторваться от этого буйства красок и запахов и, задрав голову, посмотреть на странную современную конструкцию, нахлобученную на здание середины 19 века: белый козырек на бетонных колоннах.

Между тем под этим козырьком как раз и находится мураль Сикейроса, вокруг которой выстроен Центр интерпретации «Тропической Америки».

Для того, чтобы понять эту драматическую, почти детективную историю, следует отдавать себе отчет в том, что это за место, и что это была за эпоха, когда мексиканский художник оставил след в истории Лос-Анджелеса.

Художник и его эпоха

Сикейрос, самый радикальный из великой троицы мексиканских монументалистов (Сикейрос, Ривера, Ороско), поклонялся большевистской революции в России и свои революционные воззрения пытался воплотить в гигантских фресках, представлявших собой призыв к народным массам восстать против своих угнетателей. Ни больше ни меньше.

Даже по меркам Мексики, страны, где впервые в ХХ века произошла социальная революция, это было чересчур. На рубеже 1930-х Сикейрос загремел в печально знаменитую тюрьму Лекумберри, откуда его через пару лет выпустили, выслав в Америку.

Так летом 1932 года Давид Альфаро Сикейрос оказывается в Лос-Анджелесе, самом быстро растущем мегаполисе США. Некогда основанный выходцами из мексиканского штата Сонора, Город ангелов в начале 1930-х олицетворяет собой все то, что так ненавистно Сикейросу-революционеру: триумф американского капитализма. Притом как художник он находит здесь горячий прием поклонников своего творчества и меценатов (сиречь капиталистов). Полгода пребывания в Лос-Анджелесе оказались очень плодотворными: Сикейрос написал три большие мурали.

Самым крупным меценатом, поддержавшим Сикейроса, была вдова лос-анджелесского предпринимателя Кристин Стерлинг. Ее усилиями в даунтауне возникли два туристических анклава: китайский и мексиканский. Исторический Чайнатаун к тому времени был снесен, а от мексиканского поселения, с которого начинался Лос-Анджелес, оставалась пара полуразрушенных зданий. То, что на деньги и по проекту миссис Стерлинг было построено на их месте, ни в малой степени не соответствовало историческим реалиям. Новые китайский и мексиканский кварталы отражали ее идеалистические представления о том, как бы все это миленько могло выглядеть. Проще сказать, это были сугубо туристические проекты.

Фантазийный Чайнатаун сгорел, а мексиканский городок, разбитый вдоль Олвера-стрит, превратился в сувенирный рынок. Что было очень кстати, поскольку летом 1932 года в Лос-Анджелесе проходила Олимпиада.

Олвера-стрит

Выражаясь современным языком, бутафорский мексиканский городок стал «олимпийским объектом». И вот сюда-то пригласили знаменитого мексиканского монументалиста расписать одну из стен Олвера-стрит. В полном соответствии с характером места подобрали и тему фрески: «Тропическая Америка». Предполагалось, что Сикейрос изобразит буйство тропической зелени и роскошь экзотических плодов без какого-либо политического контекста, разумеется.

Но Сикейрос, хоть и являлся пламенным революционером, был тот еще хитрован. Он сразу оценил, насколько выгодную площадку ему предоставили, и принялся за работу, не посвящая заказчиков в детали своего плана. Чтобы создать гигантское полотно площадью с половину футбольного поля, он подрядил два десятка американских художников, которые с восторгом приняли предложение маэстро, не без основания рассчитывая у него подучиться, что и произошло, и к чему мы вернемся чуть позже.

Никто из американских спонсоров этого предприятия не обратил внимания на то, что Сикейрос и команда работают в основном по ночам при свете прожектора. А если и обратили, то, вероятно, не сочли чем-то особенным: мало ли какие коленца выкидывает этот мексиканский оригинал?

Большая ошибка, как вскоре выяснилось.

Потому что Сикейрос на деньги американских капиталистов создавал и создал картину, пропитанную яростным антиамериканским пафосом. В центре композиции – фигура распятого мексиканского индейца. Чтобы не возникало сомнений, кто этого несчастного индейца распял, художник поместил над его головой карикатурное изображение американского орла, что красуется на серебряном долларе. В правом верхнем углу мурали два вооруженных повстанца целятся в того самого имперского орла.

Скандал

Хорошенькую свинью подложил Сикейрос своим американским покровителям! 9 октября 1932 года при большом стечении самой изысканной и богатой публики занавес с фрески упал, и взорам почтеннейшего собрания предстала революционная картина. Возмущение было таково, что, когда вскоре Сикейрос запросил продлить американскую визу, ему отказали, и художник отбыл из Лос-Анджелеса восвояси, чтобы больше никогда сюда не возвращаться.

А что же мураль?

После отъезда Сикейроса фреску на Олвера-стрит под шумок замазали: вначале фрагмент, который виден снизу, с улицы, а затем и все гигантское художественное пространство. На последующие три десятилетия работа мексиканского художника как сквозь землю провалилась, будто ее никогда и не было.

Но это не конец, а только самое начало нашей истории.

Реставрация

Если бы мураль была ценна только своим революционным пафосом, ее наверняка забыли бы, как политическую агитку. Но талант Сикейроса был такого масштаба, что вне зависимости от его радикальных политических воззрений, поражал современников и не перестает поражать поныне.

К тому же «Тропическая Америка» явилась новым словом в технике письма. Первым в мире Сикейрос применил в живописи акриловые краски, которые наносил на поверхность с помощью аэратора. Он назвал этот революционный эксперимент прорывом в технологии общественного стрит-арта, когда рука художника не касается поверхности фрески. В течение последующих четырех десятилетий вплоть до своей кончины в 1974 году мексиканец совершенствовал этот метод и его теоретические основы.

Между тем краска, которой второпях замазали «Тропическую Америку», в 1960-е годы стала отваливаться, и глазам пораженной публики предстали фрагменты работы Сикейроса. 1960-е – это эпоха бурного роста движения чиканос, американцев мексиканского происхождения, искавших новые формы выражения своей культурной идентичности. Возвращение из небытия фрагментов «Тропической Америки» оказалось одним из символов этого движения.

За реставрацию картины взялся Фонд Гетти, и тут выяснилось, что задача это гораздо более масштабная, чем просто очистить мураль. Оказалось, что акриловые краски мурали были серьезно повреждены ярким солнечным светом еще прежде, чем ее замазали. Таким образом цензоры, которые пытались похоронить картину,  в действительности отчасти спасли ее. Немалая ирония заключается в том, что «Тропическую Америку» пришлось защищать от тропического солнца.

Чтобы не допустить дальнейшего выцветания полотна, над ним пришлось соорудить «козырек», который, с учетом размеров фрески, представлял собой огромную бетонную плиту. Старое здание, на втором этаже которого расположена работа Сикейроса, не выдержало бы такой тяжести, и тогда спроектировали бетонные опоры, на которые надели «козырек». Вы видите эту конструкцию на фото.

Что касается собственно реставрационных работ, полностью вернуть мураль в то состояние, в котором она предстала публике в 1932 году, невозможно. Во-первых, не сохранилось ни одной цветной фотографии оригинала. Во-вторых, Сикейрос унес в могилу секрет своих красок. Там, где солнце не успело стереть их полностью, реставратора смогли отчасти вернуть утраченное. В других случаях, — а это большая часть поверхности мурали, — предпочли только очистить ее и стабилизировать.

Иными словами, перед нами не столько собственно мураль Сикейроса, сколько фантом, ради изучения и популяризации которого создан специальный Центр интерпретации «Тропической Америки», частью которого является картина.

И последнее. Пример и методы Сикейроса нашли немало подражателей и последователей в сегодняшнем Лос-Анджелесе, стены многих зданий которого расписаны граффити и муралями. В большинстве случаев это достаточно безвкусная мазня, в других – талантливый стрит-арт. Одна из фресок, L.A. History: A Mexican Perspective, посвященная истории Города ангелов, недавно составила часть экспозиции знаменитого Музея естественной истории Лос-Анджелеса.

Любопытно, что ее автор Барбара Карраско посвятила один из фрагментов своей мурали «Тропической Америке». Приключения картины, которую здесь пытались стереть, сами стали частью истории Лос-Анджелеса.