Комаровский рынок в Минске, как сам город, — большой, монументальный, очень чистый и нарядный. Но в отличие от минских улиц, на которых рекламных щитов почти нет, а если и есть, то с рекламой госпредприятий (реклама казино не в счет – это отдельная история, обращенная к русским туристам), внутренность рынка пестрит красочными транспарантами, как на первомайской демонстрации.
Впрочем, при ближайшем рассмотрении вы понимаете, что все красные щиты с великолепными колбасами, мясом и курами-несушками и синие щиты с молочными реками и медовой желтизны головками сыров, — это тоже реклама белорусского государства, или, как говорят белорусы, «державы». Комаровский рынок – своего рода выставка достижений державного хозяйства, причем достижений вполне осязаемых.
Единственное, что на рынке сугубо частное, это его старинное имя. Легенда повествует, что пошло оно от юродивого Федьки Комара, который утоп в местном болоте. По другой версии само болото образовалось на месте, где юродивого пришиб жадный священник, не поделивший с ним клад.
Еще одно частное лицо Комаровского рынка – бронзовая торговка семечками, монументально разместившаяся при входе. На ней сидят бронзовые голуби, а живые голуби важно разгуливают вокруг.
Самое привлекательное на Комаровке – это ряды с салом и колбасами. Призыв «Покупайте белорусское!», который смотрит на вас с колонн, явно избыточен – ничего, кроме белорусского, в мясных и молочных рядах нет. Даже колбаса «Израильская» изготовлена на одном из государственных мясокомбинатов Белоруссии. «Из чистой говядины», — поясняет торговка.
Сало с прожилками, сало без прожилок цвета топленого молока, сало, обсыпанное семенами тмина, — тает во рту. Колбаса размером с детскую голову помещается в натуральной кишке. Колбаса «Ностальгия», источающая райские ароматы («Кать, подай еще одну «ностальгию», — кричит продавщица товарке за соседним прилавком).
Вопрос, не домашнее ли сало, вызывает удивление. Когда спрашиваешь, откуда колбаса, продавщица с удовольствием перечисляет названия госкомбинатов.
Цены на товары в белорусских рублях, потому все измеряется в сотнях тысяч. Один российский рубль в день, когда мы были на Комаровке, стоил 278 «белок». Изрядный пакет колбас и разного сала «потянул» на 600 тысяч. Так недолго и миллион на Комаровке оставить.
Русские рубли в Минске теперь никто не берет, иначе, как в обменнике. Бармен в гостинице объяснил, почему. «Раньше, положим, я мог «россией» заплатить на бензоколонке, теперь не берут. Так что мне резону нет брать у вас «россию». Платите «белкой». Впрочем, тут же признался, что от купюры в 5 тысяч «россий» он бы не отказался.
Таксисты также не берут российских рублей. Один таксист, родом из Западной Белоруссии, вспоминал, как его отец вялил ветчину: «Тот запах меня с детства преследует. Такой ветчины, такой домашней колбасы я больше никогда не пробовал». Говорим ему, что вот, мол, на Комаровке, тоже вкусные колбасы и сало. «Ну что вы», — насмешливо машет рукой и с такой силой газует, что мы едва не врезаемся во впереди идущую машину.
Так он разволновался. А вообще водят в Минске осторожно, медленно, и машин немного.